Суточно.ру — Найдем, где остановиться! https://l.sutochno.ru/redakciya2023
Бронируй с промокодом РЕДАКЦИЯ на 1000 бонусов до 07.09.2023

Расширяйте кругозор вместе с онлайн-курсами Синхронизации!
Изучайте искусство, кино, литературу, психологию по годовой подписке со скидкой 65% по промокоду РЕДАКЦИЯ:
https://bit.ly/redactsiya

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПИВОВАРОВЫМ АЛЕКСЕЕМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПИВОВАРОВА АЛЕКСЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА

«Одно дело — уехать из страны, когда ты молод и релокация воспринимается как своего рода приключение, и совсем другое — когда у тебя есть ребенок и эмиграция превращается в колоссальный труд».

Так написала одна из подписчиц Редакции, посмотревшая наш выпуск «Вернувшиеся» — он стал одним из самых комментируемых в этом сезоне. Мария (сейчас она в Казахстане) и многие другие спросили, почему мы, показав тех, кто не задержался в эмиграции, не предоставили слово тем, кто не хочет обратно в Россию.

В том выпуске мы не делали этого сознательно, но решили снять продолжение — «Невернувшиеся».

Содержание:
0:00 Герои этого выпуска о том, почему не возвращаются в Россию
1:50 Письмо в «Редакцию» Марии из Казахстана
6:00 В какой момент решили покинуть страну?
11:06 Сложность релокации в Израиль
13:08 Насколько тяжело легализоваться в Европе?
13:49 Как изменилось материальное положение после переезда?
25:01 Релокация – это бегство? Диалог оставшихся за границей и вернувшегося
27:38 Как меняется отношение оставшихся к вернувшимся
31:16 Как относятся к эмигрантам из России в Грузии, Турции, Израиле?
35:20 Что думают наши герои о возвращении в Россию?
41:13 По чему ностальгируют?
43:16 Релоканты в Казахстане говорят с вернувшейся из Франции в Россию
47:32 Как за границей стали своими
50:00 Илья уехал в Грузию, его девушка осталась в России. Они созвонились
54:08 Увеличивается ли разрыв между уехавшими и оставшимися в России?
56:40 Выбор уехать и выбор остаться

Поддержать «Редакцию»:
💰 из России — через сервис Boosty: https://boosty.to/redakciya
💰 из-за рубежа — через функцию «Спонсорство» в YouTube: https://www.youtube.com/channel/UC1eFXmJNkjITxPFWTy6RsWg/join

👉 Мерч «Редакции» на «Мам, купи!»: https://mamcupy.com/catalog/redaktsiya
👉 Мерч «Редакции» на Ozon: https://www.ozon.ru/highlight/redaktsiya-outlet-merch-780645/
👉 Мерч «Редакции» на Wildberries: https://www.wildberries.ru/brands/mam-kupi

Подписывайтесь на наши социальные сети:

Телеграм-канал «Редакции»:
https://t.me/redakciya_channel

«Редакция» в «Дзене»:
https://zen.yandex.ru/redakciya

«Редакция» в «ВК»:
https://vk.com/redakciya_pivovarova

Твиттер Алексея Пивоварова:
https://twitter.com/pivo_varov

Канал «Редакции» в вайбере:
https://vb.me/redakcia_yt

«Редакция» в «Одноклассниках»:
https://ok.ru/redakciya

Сотрудничество и идеи:
info@redakciya.com

По вопросам рекламы:
sales@redakciya.com

#редакция #пивоваров #эмиграция

source
Я прав, я сделал правильный выбор, я уехал. И вы тоже должны были уехать, блин. Я считаю, что называть бегство релокацией это как называть взрыв хлопком. Особенные люди так не делают, скажем так. У себя дома чувствуешь себя не как дома. Периодически были моменты, когда мы думали,

Что нам придется возвращаться, потому что я буду без документов. «Мы против войны, но не всё так однозначно». Это позиция для меня самая болезненная. Я не стала с ними прекращать общение, потому что они остались физически в России. Ностальгия по дому, по родным местам. Та Россия, которую мы видим сейчас, это не моя страна.

Просто наш выбор на данный момент – оставаться здесь. Привет, друзья. Около трёх месяцев назад у нас на канале вышел выпуск «Вернувшееся». Про тех людей, которые за последние полтора года уехали из России, а потом по разным причинам приняли решение вернуться. И этот выпуск оказался на нашем канале одним из самых комментируемых.

Многие в нашей аудитории, из тех, кто сейчас не в России, спросили, почему мы дали высказаться тем, кто вернулся, и не предоставили слово тем, кто не возвращается в Россию. На этот вопрос легко ответить. Мы считали важным рассказать про опыт именно тех, кто решил возвращаться в Россию. Однако постановку вопроса, тем не менее, считаем справедливой.

Например, среди тех, кто нам написал, была Мария Иванова, которая сейчас находится в Казахстане вместе с мужем и ребёнком. И она написала, что для большинства героев того нашего выпуска вся эта история с релокацией и возвращением была скорее приключением, потому что они люди молодые, не обремененные семейными вопросами.

«А для меня, – пишет Мария, – человека, который принял решение уехать ради ребенка, это совсем другая ситуация и другой уровень ответственности». Поэтому мы решили сделать ещё один выпуск. На этот раз дав в первую очередь слово тем, кто, уехав из России, не планирует назад. В том числе мы поговорили с Марией.

И ещё мы попробовали перекинуть мостик, сделать такой диалог, иногда очный, иногда заочный, между уехавшими и вернувшимися. Мы это сделали для того, чтобы ответить на ещё один важный вопрос. Есть ли и возрастает ли дистанция, расстояние или пропасть между теми, кто уехал и теми, кто остался, теми, кто уехал и теми, кто вернулся.

Еще одно важное замечание, прежде чем мы начнём, мы в этом выпуске намеренно не общались с медийными людьми, потому что медийные лица могут легко донести и доносят свою позицию через свои каналы и соцсети. И мы также намеренно не общались с людьми богатыми,

Потому что мы сочли, что когда у человека в России были активы и миллионы долларов, и потом из России уехал, и у него там активы и миллионы, то это не та ситуация, в которой находится подавляющее большинство из нас. (Пивоваров) Вы написали, что у вас осталось неоднозначное послевкусие

После выпуска про вернувшихся, и вы будете рады рассказать, почему вы не возвращаетесь, а вы сейчас в Казахстане. Почему? – Наверное, это всё-таки больше страх на фоне новостей, которые сейчас появляются о второй волне мобилизации. Наверное, только это нас останавливает. И вдобавок мы не знаем, станет ли всё, как прежде. Вряд ли.

Все эти репрессии, наверное, не прекратятся. – Пока дом не безопасен, мы ищем в себе силы продолжать жить здесь, в Казахстане. Не очень нам нравится, когда ребёнок просыпается ночью, не потому что его что-то беспокоит внутренне, а из-за того, что происходит за окном. – Вы же из Белгорода? – Да.

– Например, нефтебаза горела в нашем обозрении, мы наблюдали с окна. – Это как называется? – Катастрофа. – Да, это катастрофа. Хотела вспомнить населенный пункт, а это катастрофа. (Мария) После того, как мы пересекли границу, мы три дня жили у женщины, она нас приютила у себя дома, мы жили абсолютно бесплатно,

Она просто захотела нам помочь. Кто-то подсказал, где квартиру поискать, кто-то кого-то знает, кто помог нам с посудой. С помощью людей, которые нас окружают, мы устроились по чуть-чуть. Потом Никита смог работать, устроился официально. – Кем вы устроились, Никита? – Я ведущий специалист поддержки систем IT в крупнейшем ритейле электроники и бытовой техники.

– То есть вы айтишник? – Да, всё верно. – Только айтишник с отверткой, я его так называю. (Пивоваров) В какой момент вы решили покинуть Россию? (Андрей) Был февраль самое начало войны, когда мы узнали, что… Я узнал о друзей, я вышел на работу. Обычный день, присылаю какие-то мемы.

Понимаю, что мне пишут, а у нас вообще-то война началась. И в этот же день было принято решение максимально быстро собраться и уехать. Почему именно в Грузию вы поехали? – Во-первых, мы здесь уже были, нам здесь понравилось. Во-вторых, у супруги грузинские корни и есть родственники. В-третьих, это, на наш взгляд, весьма перспективная страна

С точки зрения перспектив вхождения в ЕС. (Лев) Как началась война, мы сразу поняли, что нужно уезжать. Где-то в конце апреля это поняли. И подготовились за месяц. И в конце мая 2022 года мы уехали из Москвы. И, как выяснилось, не прогадали,

Потому что не в сентябре, не в октябре в спешке и панике за огромные деньги уезжали, а уехали в довольно приятное и комфортное время. (Мухутдинова) Одним из самых популярных мест для переезда стала Турция. Если поначалу переехать сюда было довольно легко, потом у релокантов стали появляться разного рода сложности.

Во-первых, с легализацией. Здесь всем стали повально отказывать в ВНЖ. А во-вторых, с финансами. В Турции дикая инфляция. Мы не раз рассказывали об этом в наших репортажах. И с работой тут тоже не все так просто. Поэтому многим приехавшим приходится менять свою профессию. Если в России Лев был видеографом и снимал разного рода мероприятия,

То здесь, в Турции, он стал эти мероприятия организовать. (Лев) Я такую инфляцию в жизни никогда не видел. И как это отразилось на нас? Ну, стало сложнее. У нас квартира подражала на второй год почти в два раза. Школы здесь выросли в два-три раза. Но я не могу как-то с этим спорить.

Это не моя страна, поэтому я могу с этим только соглашаться. В целом, мне кажется, цены выровнялись с европейскими. Я был на съемках по работе в Черногории в апреле. И мне показалось, что цены на продукты, на жильё выровнялись с Черногорией. (Антон) У меня здесь живёт сестра. Она живёт здесь уже довольно долго,

Около 15-20 лет. Она уехала очень давно из России. И она долго звала меня просто приехать в гости, отдохнуть, потусоваться. И получилось, что я приехал не в гости, а приехал навсегда. Поначалу, когда приехал, было тяжеловато. Я здесь около 8 месяцев. Где-то через месяц, когда меня отпустила вся тревога

И я понял, что здесь можно начинать жить, я начал потихоньку думать, что бы мне здесь делать. Здесь востребована услуга преподавания иностранных языков. Я начал просто преподавать английский язык частными уроками. И детям, и взрослым я провожу частные уроки. (Егоров) Это Израиль. Как правило, релаканты здесь – это люди, которые прошли через процедуру репатриации.

То есть получили гражданство, поскольку этнические евреи и доказали это через архивные документы о своих еврейских предках. За 22-й год число репатриантов, переехавших в Израиль, стало рекордом за 23 года. Это 70 тысяч человек, и половина из них – россияне. Репатрианты от государства получают неплохую материальную поддержку и льготы.

Как-никак, Израиль – это одна из самых дорогих стран мира. Тель-Авив вообще третий по дороговизне город в мире. Здесь очень непростая жизнь, и мы ни в коем случае эмоционально и морально не давим, рассказывая, какая здесь потрясающая жизнь и как здесь легко даётся. И нам кажется, что, наоборот,

Нужно рассказывать о проблемах, что не всё так просто. Мы тоже не сразу в это вписываемся, не в это вливаемся. Здесь ни лучше, ни хуже. Просто наш выбор на данный момент – оставаться здесь. Что касается финансов, то в этом плане Израилю тоже огромное благодарность

За то, что они предоставляют на первое время специальную корзину помощи, которая позволила нам немножко подкопить резервы и подушку с моей прошлой работы. И пока мы чувствуем себя достаточно неплохо. Министерство абсорбции – это такая кафкианская реальность, где тебе никак не помогают, а в какой-то момент могут жутко нахамить, когда тебе нужны деньги.

Я драматизирую, говоря, жутко. Тебе положены деньги, а охранник тебя выгоняет. Из министерства говорят, что вообще-то это был подарок, и деньги закончились. Только в Министерстве абсорбции такое могут сказать. Такое никогда не скажут в магазине, такое никогда не скажут на парковке. (Егоров) Насколько сложно было легализоваться в Европе?

Я попала в акселератор, в котором я начала делать стартапы, поэтому у меня процесс легализации был суперскоростной, плавный. Я уехала в Европу без вещей, с одним рюкзаком и просто осталась там. Это акселератор, который помогает запустить свой стартап с нуля, и они делают стартап-визу. То есть туда я приехала без идеи,

Без команды, и за 8 недель привлекла инвестиции, и они помогают после этого сделать визу, по которой можно работать и год находиться в Европе, и потом уже поддаваться на ВНЖ. – А вы же из Орска уезжали? – Да. – Вы были активист-эколог? – Ну, не совсем эколог. С самого начала мы пытались найти активистов,

Которые бы нам помогли бороться с вырубками, с кронированием деревьев, которые в России происходят очень безалаберно. – Я в Орске помогал Вике немножко. А в основном я работаю, последние 2 года работаю в ИТ-направлении, что и позволило переехать без особых потерь. – А вы как устроились в Грузии, Виктория? – Я нашла удалённую работу.

А так я учитель английского языка, но после декрета не возвращалась в профессию. (Валентин) Я был начальником отдела закупок в крупной российской фирме, которая занимается оптовой продажей запчастей. И у меня были связи в Турции. Я написал своим турецким партнерам, нужен ли вам человек со знанием английского и с опытом в работе в сфере запчастей.

Получили офер. И мы начали подготовку к переезду. У нас была квартира в ипотеке, мы эту квартиру продали. И также была история с котами, потому что мы приняли решение что мы будем уезжать только с котами. – Ну, естественно. Для того чтобы вывезти котов в Турцию, нужно совершить несколько серьезных манипуляций.

Нужно было их привить, получить на них международные паспорта. Поначалу я работал на российскую компанию, потом через знакомых нашел вариант международной компании, устроился туда. Мне, конечно, гораздо проще. Тем, у кого удаленная работа, и у кого нет жёсткой привязки к месту, им всё равно проще.

– Ведь айтишников, как мы знаем, сейчас заманивают обратно в Россию, в том числе я слышал от друзей айтишников, что предлагают зарплаты в 4-5 раз больше, чем у них есть, например, в Грузии. Я понимаю, что в России сейчас кадровый голод в индустрии. Я понимаю, что многие уехали,

Что они боятся, что этот сектор сильно просядет по ресурсу, по людям. Да, они точно делали ипотеку, предлагали, да, они делали бронь от мобилизации. Я уверен, что они действительно предлагают хорошие зарплаты. Но хорошие зарплаты можно найти здесь. То есть это возможно. Это немножко сложнее. У меня, например, не очень хороший английский.

Технический и всё. Но я готов на нём объясняться, меня понимают, этого достаточно во многих местах. При желании можно что-то поискать и найти. (Пивоваров) А вы сейчас зарабатываете в сравнении с тем, что зарабатывали в Белгороде больше или меньше, столько же? (Никита) Когда был курс 7.5, тогда меньше было.

Сейчас курс падает. Падает рубль, он дешевеет здесь. И зарплата, можно сказать, растёт в рублях. (Валентин) Если брать уровень дохода, который был у нас суммарно в России, и уровень дохода, который мы стали получать в Турции, допустим, в валюте на тот момент, мы упали где-то в два раза.

Но поскольку на тот момент цены в Турции были дешевле, наверное, в три раза, то получается, что мы особо и не почувствовали этого. (Егоров) Ты фотографируешь какие-то керамические штуки, которые кто-то делает, и они выставляют эти фотографии у себя на сайте, в соцсетях? – Потому что моё ВГИКовское образование

Позволяет так снять горшок, что он становится дороже. Ты смотришь на фотографии, и кажется, что это очень дорогая вещь. – А как много получал за эту работу? Получалось 1500 шекелей в месяц в течение девяти месяцев. Иногда ещё какая-то тысяча сверху приходила. – Это насколько хороший заработок? – Для репатрианта из СНГ это хороший заработок.

Для первого года это хороший заработок. А для жителя это… Кот наплакал, конечно. Несерьёзно. (Егоров) А как вы относитесь к тому, что многие люди переезжают в Израиль, продолжают работать на российские компании, получают деньги из России? – Я отношусь совершенно нормально. – Вы знаете, какие цены в Израиле? Ты иногда просто думаешь… Откуда она взялась?

– Первые полгода ты переводишь деньги и офигеваешь. – Поэтому я людей понимаю. Совершенно положительно, тебе надо где-то работать. (Егоров) Ты в Нидерландах открыла свой стартап. Расскажи, что это. Немного не в тему, у меня был юбилей у бабушки, ей 80 лет, и у меня все обсуждали мой стартап за столом.

Это стартап в сфере секса, сексуального образования. И обычно семьи очень консервативны к обсуждению тем секса. Не знаю, как у всех остальных, но у меня так. И, наверное, первый раз в жизни я слышала слово “секс” от своей бабушки, это было необычно, поэтому прикольно. Я делаю приложение, которое очень похоже на Дуолинго,

Но это Дуолинго в сфере секса для зуммеров, называется оно Quinky. И это такой игровой ассистент, который помогает изучить себя, свою сексуальность и предлагает разные игры, которые можно попробовать в сексе. Потому что тема секса табу, даже в Европе. И хочется сделать так, чтобы всем было как можно комфортнее изучать всё, что связано с сексом.

Я раньше была училкой информатики, и теперь у меня образование, но немножко в другой теме. – Ты уже вышла в плюс? Сложно говорить про стартап «удалось ли выйти в плюс». Потому что я первый раз в жизни запускаю стартап в Европе. И мне удалось привлечь инвестиции, то есть для меня это успех.

(Пивоваров) Проблемы с трудоустройством стали причиной возвращения в Россию героя нашего прошлого выпуска Владимира. В России его работа была связана с инвестициями. Потом, когда он переехал в Сербию, он уже был готов устроиться кем угодно, даже по первой своей специальности, поваром, но и это не получилось. (Владимир) Были такие вакансии, где нужно было

Людям наготавливать на неделю, лепить пельмени, например. Я уже дошёл до такого, но спрос был очень большой. Когда я откликался на вакансию, мне раза два-три писали, что подождите, у нас много людей, мы вам обязательно ответим. Иногда они не возвращались с ответом, иногда я дописывался до них. – И это влияло на моральное состояние?

– Да. Я считал, что я сейчас приеду, покручусь, у меня время есть. Ребята мне крышу над головой дали. – Но всё оказалось не так просто. – Да. Я почитал, там население очень маленькое, чуть ли не половина Москвы. Думаю, да, чего я хотел ещё, тем более миграция русских, которые тоже хотят куда-нибудь устроиться.

Когда я смотрел, я всегда думал: «Блин, чего вы не дожали?» В некоторых кейсах оставалось совсем чуть-чуть, чтобы уже начать эту жизнь. И они вдруг просто берут, сворачиваются и уезжают. Мы тоже об этом думали, но потом всё-таки решили, что мы не будем возвращаться. Я могу понять этих людей. Но мне за них немного обидно.

Я не осуждаю этих людей, у всех разные ситуации. Односторонне брать и разделять людей на плохих и хороших нельзя. Мы до конца не узнаем, какая у кого ситуация. Лично для меня уехать из России несложно. Относительно несложно. Но остаться и жить в России в то время, когда такая критичная ситуация,

Это требует определённой смелости, и таких людей можно только уважать. Но, оговорюсь, из тех людей, которые понимают всю критичность ситуации, они понимают, что война – это плохо. (Алексей) У кого-то это страх, у кого-то это проблемы с родственниками. В целом, я считаю, это неплохо. Кто вернулся, главное, чтобы он не предавал самого себя.

Если он изначально был противником этого режима и уехал, бил себя в грудь, а потом внезапно… У него что-то здесь не получилось, и он как собака такой убежал домой. Можно осудить, такую ситуацию. – У нас в том выпуске был молодой человек по имени Никита, который вернулся в Екатеринбург.

– Я понял, что я начинаю отрываться от местной повестки, от России, от нашего общества. Мне надо было приехать для того, чтобы просто понять, разобраться, как вообще у нас в нынешних реалиях общество развивается, живёт. (Виктория) Мы, например, не оторвались. Мы всё равно были заинтересованы, читали новости.

Хоть мы с мобилизации были уже здесь, на территории, всё равно нам это было важно знать, и мы держали руку на пульсе и читали. – Переживали за своих друзей. – Потому что мы уехали, а все остались. С маленького города у нас никто не уехал. О, у нас человек появился.

– Да, я как раз хотел, чтобы Никита к нам присоединился. – Доброго дня. – Никита, вы говорили в тот раз, что вам не нравится само слово «релакант». – Потому что я считаю, что это попытка заменить слово «бегство», которое, по сути, этим и является, какой-то более обтекаемой фразой.

Я считаю, что называть бегство релакацией – это то же самое, что называть взрыв хлопком. То есть это вещи одного порядка. – А вы согласны, что это было «бегство»? – Нет, не согласны. – «Бегство» – возможно, те, кто убежал от волны мобилизации. Это можно назвать «бегством» на эмоциях.

А когда люди приняли решение переехать даже перед началом войны, это не «бегство», просто они понимали, к чему это идёт. – Например, наш кейс, мы после войны начали оформлять документы уже для отъезда именно. У нас было жёсткое решение уехать. И почему мы уехали в мае? Потому что пока дочке паспорт оформили,

Оформляли какие-то документы с доверенностями и прочим. Поэтому пришлось позже уехать. Но, возможно, у нас бы получилось и раньше. Поэтому назвать нашу ситуацию бегством мы никак не можем. (валентин) Уменя есть несколько близких друзей, с которыми мы ездили вместе в походы, как-то ходили в бары. И я заметил, что что-то немного поменялось в них.

Точки зрения на те линии события, они меняются. Иногда, когда случается какая-нибудь фигня, я пишу: «Блин, вот такая фигня случилась». Они мне пишут «Ты слишком сильно преувеличиваешь, ты очень сильно переживаешь из-за этого. Давай будем наслаждаться моментом, давай жить вне всего этого». (Лев) Есть вот эта прослойка людей, которые очень сильно поддерживают войну.

И я их не осуждаю, потому что их просто обманули, они привыкли смотреть телевизор, их обманули. А есть большая часть тоже людей, которые говорят следующее. «Война – это, конечно, плохо, но что оставалось сделать Путину?» «Мы против войны, но не все так однозначно» «Мы против войны, но всей правды мы не узнаем,

И поэтому давайте о войне не будем говорить». И эта позиция для меня самая болезненная, потому что люди по факту все понимают, но они именно выбирают путь об этом не думать и продолжать жить как дальше. Я не то, что их за это обвиняю, но мне кажется в такое время это большое лицемерие.

Никто не заставляет тебя об этом кричать, бежать на амбразуры, выступать с транспарантами на Красной площади, садиться на 15 суток. Нет. Но ты хотя бы это не отрицай. Ты же это все понимаешь, но люди выбирают вариант как проще. И вот эта позиция для меня очень болезненная.

– Сейчас я просто наблюдаю, что люди уже смирились и потихоньку начинают ловить момент. Больше никаких переживаний по поводу мира, войны нет. Сейчас люди ищут возможность как-то заработать, что-то как-то сделать. У меня много друзей и родственников, которые живут в России. Все очень индивидуально. У меня сейчас нет какого-то единого образа.

С некоторыми родственниками сложно общаться, потому что если говорить про совсем взрослое, старшее поколение, то это люди, которые в основном смотрят телек. Их в большей степени коснулась пропаганда, с ними тяжело общаться. Мы не затрагиваем эти темы. Но много друзей, которые не смогли себе позволить переехать.

Они не готовы были бросить семью или у них просто не было возможности. Конечно, мы общаемся. И да, я всегда рада их поддержать. Я не стала с ними прекращать общение, потому что они остались физически в России. Мне кажется, это неправильно. (АЛена) Я не хотела бы уточнять, с кем именно, но с большим количеством людей

Я сейчас просто не могу общаться. Для меня это все еще эмоциональная тема. Кого-то переубеждать, что-то там доказывать. У меня вообще нет никаких ресурсов. Мне свою жизнь сейчас построить. Конечно, я иногда говорю подруге, может, ты тут удал, поедешь ещё куда. Не потому что считаю, что её выбор неправильный. Мне за нее страшно.

Потому что человек с ее мышлением, с ее взглядами вряд ли будет себя чувствовать комфортно в России в ближайшие годы. – А на что тебе отвечает? – Ей страшно ехать. – Как вам в целом отношение в Грузии к русским иммигрантам? (Алексей) Мы не так много общаемся с грузинами.

Но с теми, с кем приходится, это всегда хорошее отношение. Где-то чрезмерно гостеприимное, можно так сказать, когда тебя зовут выпить кофе, вина или еще что-то на застолье. А в основном это приветливое отношение. Некоторые люди когда узнают, что ты в России, относятся иногда с сочувствием. Встречаются люди, которые в чём-то могут поддерживать Путина,

Но они без негатива это делают. Нет такого, что мы здесь “понаехали”. Мы это лично не встречали. Есть, конечно, случаи, которые все, наверное видели по телевизору, с протестами и так далее. – А в вашем кругу обсуждаются кейсы туристического лайнера «Астория Гранд», который встречали в Батуми с протестами?

(Илья) Да, обсуждаются время от времени. Но есть люди с разными мнениями. Кто-то говорит: «Им так и надо. Они там кричали, что мы СССР» Кто-то говорит, что это просто банально некрасиво, что люди всю жизнь сюда ездили, и можно им позволить. Мне кажется, это достаточно сложный вопрос,

Как относиться к этим русским людям, которые приехали сюда просто отдыхать. Хозяйка дома, который мы снимаем, этот вопрос сегодня неожиданно задала. О на захотела высказаться на эту тему. Она сказала: «Ну вот как так можно? Люди к вам просто пришли, гости. Они не виноваты в том, что делает их государство.

Большинство, по крайней мере, точно». Я, наверное, ближе всего к этой позиции. Я понимаю, что чаще люди либо не виноваты, либо совсем сбоку к этому всему. – Я был поражен, насколько люди добрые в Турции, сколько доброты я встретил с момента, как мы сюда прилетели. Мой коллега, которого я видел второй раз в жизни,

Предложил мне у него пожить. И мы жили у него 10 дней. Он помогал мне с оформлением всех документов. Вообще безвозмездно. «Тебе нужна помощь? Давай я тебе помогу». Нам было просто неудобно, потому что мы в России не привыкли к такой доброте.

– Да, мы были в шоке. – Да, человек просто берет и помогает тебе. – Когда я сюда ехала, я думала, что к нам будет другое отношение: «Понаехали» или «Почему не ехали раньше?». – Нас предупреждали, что к русским будет какое-то принижение. Вообще ничего не почувствовали здесь. – Я не почувствовала вообще.

– Здесь страна такая, что ты гуляешь, у тебя марокканцы, эфиопцы, эритрейцы, американцы, британцы, половина СНГ, грузины, украинцы, белорусы, и всё это вместе на одной детской площадке, наши дети вместе играют. – У тебя же было гражданство изначально? – Да, у меня было гражданство. Мои родители репатриировались из России . Репатриировались в 2000 году.

– Вы приехали, муж и жена, ты еврейка, израильтянка, у тебя есть гражданство. Почему муж не получает гражданство? – Смысл в том, что муж твой уже с тобой не репатриируется, потому что у тебя до этого было гражданство. В этом всё загвоздка. – И государство Израиль не очень любит, когда ты привозишь…

Точнее, израильтянин выходит замуж или женится не на гражданине Израиля. – А для Израиля ты как раз гражданка Израиля, которая нашла себе мужа не в Израиле. – Да, которая нашла себе мужа не в Израиле. Я платила штраф 980 шекелей, За то, что я нашла тебе мужа не в Израиле. Есть вот такой штраф.

– Периодически были такие моменты, когда мы думали, что нам придётся возвращаться, потому что я буду без документов, потому что мне так их не оформят. – Это всё самые страшные трудности, которые здесь были. Но это всё просто череда бюрократических проволочек, которые просто все успешно решаются, потому что в Турции действуют правило турецкого рандома.

Если тебе в одном месте отказывают, ты идёшь в другое место. Если тебе там отказывают, ты идёшь в третье место. И так до тех пор, пока ты не согласуешь то, что тебе нужно. Это работает всегда вообще. Здесь есть возможность жить целый год и только потом куда-то выехать, вернуться.

И если великий грузинский рандом тебя пропустит, то всё будет хорошо. – Вы упомянули такое понятие, как «великий грузинский рандом». Это что такое? Просто на границе могут сказать: «Извините, по соображениям государственной безопасности, мы вам запрещаем въезд». И, может быть, даже навсегда. Например, если человек работал полицейским в России, или он был оппозиционером,

Или он не был ни тем, ни другим, но почему-то ему закрывают въезд. Я ослышал, но я не проверял. Ребята уже сделали ВНЖ и жили здесь, то есть они до этого ещё жили в Грузии, но почему-то, имея ВНЖ, их не пустили. – Интервью берут? – Да, это «Редакция».

– Я была в России буквально месяц назад. Я из маленького городка Астраханской области. Это военный город, лётно-испытательный центр. И понятно, какие люди там живут, и не моя семья напротив. И каждый раз у меня папа приходит с работы, весь на взводе: «Так-сяк, что у нас за люди?»

Я говорю: «Пап, а я в другом обществе вращаюсь, и есть у нас действительно классные люди. Просто, к сожалению, ты не в том месте» Самое обидное , что у себя дома чувствуешь себя не как дома. Те люди, которые против, у себя дома они чувствуют себя чужими.

(Пивоваров) Мария, я правильно понимаю, что вы уже возвращались в Россию в течение этого года? – Да, я ездила, я была уже там. – Вы одна ездили? – С Лёвой У меня умерла бабушка в марте, и я летала туда на все эти процедуры.

– Как вы себя ощущали в России в этот приезд? – Очень странное было чувство. У меня есть только тётя и её сын, мой двоюродный брат, и они смотрят телевизор. Они, в общем, поддерживают то, что происходит на территории РФ. И поэтому мне было сложновато там присутствовать.

Но, с другой стороны, я успела заглянуть в нашу квартиру, какие-то собрать ещё вещи, встретиться с друзьями, пройти медосмотр. – У вас не было при этом мысли, что можно вернуться или можно остаться в России? – Наверное, такая мысль появилась, когда к нам в гости приезжали родители Никиты.

После этого я в какой-то момент подумала, что, может быть, всё-таки хватит. Но нас родители поддерживают, и поэтому мы удержались пока. – Родители Никиты вас поддерживают? – Да. (Андрей) Мы вернулись в конце мая, решив, что вроде ничего не происходит, я имею в виду, с границами, людей не так массово забирали. Мы поехали через Ларс.

Вопросов у нас никаких на границе не было, мы спокойно вернулись. Начали заканчивать… У меня была недвижимость, которую надо было привести в порядок и сдавать. План у нас был в том, что мы сдадим мою недвижимость в Москве, и на деньги, которые мы будем получать за аренду, мы будем снимать здесь.

Но, к сожалению, мы не успели закончить ремонт до мобилизации, поэтому я уехал в начале октября. Супруга только в декабре ко мне вернулась. Но если бы мобилизация не случилась мы бы в любом случае сюда вернулись, просто вместе и с меньшим количеством нервов. – Мобилизация ускорила второй отъезд, но, в принципе, ничего не поменяла?

Да, и, скорее всего, она даже ускорила мой отъезд, даже несмотря на то, что я не служил. Квартиру мы продали только в середине июля, и деньги я все перевел сейчас в криптовалюту, осталось их только вывезти здесь. – Ты сейчас приехала в Россию. – Я должна была закрыть компанию, в которой у меня была ИП,

Забрать документы, это вопрос бюрократический. Я уехала вообще без вещей. Многие хоть как-то готовились к переезду, я просто так резко решила переехать. Мне нужно было завершить дела, забрать документы, вещи, увидеть родственников. – Не появилось у тебя желания здесь остаться? – Мне всегда хотелось, наверное, попробовать пожить в Европе.

И, конечно, очень сложно сейчас иногда бывает, когда накатывает чувство ностальгии, ты понимаешь, что там всё было так хорошо, была семья, дом и так далее. Но я понимаю, что невозможно двигаться дальше, если не принять вот эту новую реальность. Поэтому я просто стараюсь об этом не думать.

Я стараюсь понять, что сейчас у меня такой период, я живу в новой стране, поэтому нет. – У меня есть ностальгия, потому что я люблю город Белгород, он очень такой домашний, именно для жизни, для семьи. У меня есть ностальгия и по тишине, потому что в Израиле тишины в принципе нет.

И услышать ночью сверчков это в принципе невозможно. Я как бы тоже задумывалась вернуться. Иногда ты просто работаешь и думаешь: «А что я вообще делаю? Почему я здесь?» А потом как-то понимаешь, что ты хочешь лучшей жизни для себя, для твоего ребенка, и идёшь дальше. (Алена) Я думаю, что ребенок – это сильная мотивация.

И ради неё действительно хочется старатья и дать ей другую жизнь. Я думаю, что если бы не она, то выбор был бы гораздо сложнее. Скучаю в Москве по трём вещам, наверное. Это моя любительская футбольная команда. Это мой йога-клуб, Сатнам, привет. И, наверное, по «Вкусу Виллу» скучаю. Действительно то, чего не хватает.

С друзьями, с коллегами, конечно. К нам за год приехало невероятное количество людей. Сколько у нас жило, ночевало, было просто проездом, потому что Стамбул – очень удобный город для встречи. Все куда-то едут, все едут сейчас через Стамбул. (Валентин) Меня очень сильно мучает ностальгия. Она приходит ко мне периодами.

Иногда она отступает, когда отпуск у меня здесь или что-то на работе, движуха появляется, что-то меня отвлекает. Иногда какие-то спокойные моменты, она меня снова настигает. Пишут друзья мои из России или с родителями общаюсь. Я понимаю, что я очень давно не видел маму, папу, брата, своих друзей. (Пивоваров) Именно ностальгия стала главной причиной

Возвращения в Россию одной из героинь нашего выпуска о вернувшихся, Ирины Она полгода прожила во Франции, там у неё было много друзей, поддержка. Она могла успешно легализоваться, но в какой-то момент поняла, что больше жить за границей не хочет. У меня стала возникать жгучая ностальгия.

Помимо вот этих неудобств бытовых, меня жгло желание встретиться с друзьями, послушать русскую музыку, поесть русской еды, просто послушать русский язык. – Ирина, добрый день. Здрасте. Ирина, вот это Мария, это Никита. Они находятся в Казахстане. Вы нам рассказывали в нашем выпуске, что вы вернулись из-за ностальгии. Она стала толчком, правильно?

– Одна из причин – мне казалось, что там будет лучше. В итоге лучше не стало точно, по разным параметрам. Но и ностальгия по дому, по родным местам, по еде, по многим параметрам. Мария, Никита, а вы понимаете, о чём сейчас Ирина говорит? – О каком чувстве? – Да. Более чем.

Но, наверное, страх оказался сильнее ностальгии пока. – У меня всё абсолютно иначе, потому что никакой… Нет, хорошо, у меня есть ностальгия. Я иногда скучаю по прогулкам, по Северному речному вокзалу, по каким-то паркам, по всем этим памятным улочкам, местам из детства. Но мой последний приезд, дал понять, что этого уже нет.

То, что я любил, то, по чему я ностальгирую, это светлая память. Сейчас этого в России для меня уже не существует. Та Россия, которую мы видим сейчас, это не моя страна. (Валентин) Это всё приключения. Так ярко и так интересно, как я живу вот эти полтора года,

Я не жил так все 32 года в России. Там было всё понятно, всё просто, я знал, что будет завтра, я знал, что будет через год. А здесь я ощущаю то, что только теперь моя жизнь по-настоящему в моих руках. Мария в письме в «Редакцию» по итогам выпуска про вернувшихся,

Где была Ирина, написала, что, судя по нашему этому выпуску, для многих вернувшихся вся эта история с отъездом и возвращением стала таким своего рода приключением. Ирина, а у вас есть ощущение, что это было для вас приключением? – Я думаю, да. Это было приключение, это был классный опыт.

И мне было проще, потому что я могу спокойно вернуться, у меня нет детей. Я съездила, приобрела до себя что-то, и, как я говорю, научилась любить Россию ещё больше, ещё сильнее. – Мария, Никита, а вы что скажете? У вас другая ситуация? – Я думаю, что да, абсолютно.

Потому что не только страх мобилизации нас останавливает и вообще события, которые могут произойти на территории России в будущем, но и военная обстановка на территории области тоже большую лепту внесла в то, что мы хотели уехать. Безумно хотим к родителям, но страх того, что мы лишимся друг друга,

Лишимся нашего Лёвы, для нас это, конечно, самый большой мотиватор. Потому что через многие трудности… Я думаю, что и ребята, которые вернулись, тоже сделали очень сложный шаг, как мы сейчас делаем каждый день сложный шаг, оставаясь на территории Казахстана. – Я прекрасно ребят понимаю, и у них совершенно другая ситуация.

Они фактически убегали от взрывающихся снарядов, от пули, рядом с зоной боевых действий и делали так, чтобы их ребёнок спал спокойно. Это совсем другая ситуация. Я не буду призвана на военную службу, мне проще вернуться. И я их поддерживаю, понимаю и желаю им удачи. – Спасибо большое. – Спасибо.

(Лев) В Москве почему-то такое сложно было представить, а здесь, как в американском кино, просыпаешься, отводишь ребёнка в сад и все эти продавцы, которые как работают, как работают. Потому что зачастую тот, кто ларёк держит, он же и продовец, и хозяин. И они там всегда находятся. и ты идёшь и говоришь всем: «Мераба, мераба, гюнайдын!»

И со всеми здороваешься, и тебя уже все знают, тебе все машут. (Маршарита) Именно в Израиле, ты можешь прочувствовать, насколько здесь свободные люди, насколько они могут говорить то, что они думают, и не стесняться вообще. Ты можешь идти по улице и увидеть, как человек просто сел на землю

И всё, его не волнует, что происходит вокруг. Он здесь и сейчас, сидит и занимается своими делами. – Если кому-то понравится твоя причёска, он тебе скажет: «Блин, чувак, у тебя просто классная прическа, у тебя классная татуировка!» Ко мне подходили: «А где ты купил такую футболку?» – Здесь свободно, здесь больше свободы.

– Ко мне в России никто ни разу не подошел и не спросил, где ты купил такую футболку, какая прикольная. (Лев) В связи с повышением цен нам сложно отправить ребёнка в школу, тем более в частную. И мы приняли решение, что дочка пойдет в первый класс в России.

А если с финансами станет лучше, то мы перевезём её обратно в Стамбул. – Твоя жена в Москве, а ты здесь? – Да, в ближайшее время мы будем пока раздельно жить семьёй. и надеюсь, что через полгода, через год ситуация изменится. – И ты скорее планируешь привезти их в дальнейшем,

Либо ты, может быть, представляешь какую-то возможность приехать в Россию к ним? Если этого не получится сделать, например. – Сложный вопрос касательно моего приезда в Россию. Я туда не собирался, не собираюсь и надеюсь, что не возникнет никакой экстренной ситуации, из-за которой мне придется приехать в Россию.

Пока что для себя я эту дорогу закрыл назад. Мой уровень жизни в целом хуже не стал. Я получаю больше, чем получал раньше по деньгам, и этого мне хватает, чтобы помогать своей девушке, пока она там в Дубне учится. Финансовое помогать – это нормально. – Её Дарина зовут. А почему она не с вами?

– Она учится, она учится, и она бы хотела сейчас доучиться. – Ну, отношения на расстоянии – это же вообще довольно сложная вещь. Как за этот год у вас изменились отношения, если изменились? – Это сложная вещь, это не то, чего хотелось бы кому-либо. Всё-таки это вынужденная мера.

До этого я из Питера в Дубну переехал к ней. Но сейчас мы это переживаем. Мне кажется, переживаем стойко. – Мы договорились с Дариной, что она тоже к нам присоеденится. – Супер. – Дарин, пока без вас говорили, Илья сказал, что вы стойко переносите отношения на расстоянии.

А вам как кажется? – Вот так вот сразу, да? Я думаю, что нет, я не стойко переношу отношения на расстоянии. В том смысле, что поддержка Ильи – это очень мужественное поведение… И очень сильное поведение, но мне достаточно тяжело. – Вы спорите с Ильёй об этом? Или вы одинаково смотрите на ситуацию?

– Я думаю, что Илья гораздо лучше разбирается в ситуации… Но изначально, когда принималось решение об отъезде, я помню разные этапы. Я помню, когда Илья сомневался. И у меня не было никаких сомнений, я знала, что нужно уезжать. Ему точно нужно было уезжать.

Я была готова всё сделать, что от меня зависит, чтобы он точно уехал. Просто время идёт, и… Я не знаю, как это сказать… Жизнь движется, и хочется семьи. Хочется… Ну да, в общем… – А сколько вы уже вместе? – Близкие люди уже пять лет.

– Большой срок. – Мне самой не верится, когда я это сказала. – Да, пролетело быстро время. И действительно кажется, что ещё много всего впереди будет. – Вам так кажется? – Я уверен. Не был бы я в этом уверен, может быть как-то по-другому себя повёл.

(Егоров) Вы с женой тоже переживали разлуку? Почти 9 месяцев. – Да. Было тяжело. Было капец как тяжело. Тяжело не только из-за разлуки, из-за того, что не видишь любимого человека, а из-за того, что мы по одному. Один здесь, а другой там. И там на жене осталось очень много. Потихоньку уволилась.

Закончила курсы бровиста, мастера по бровям. Сделала котам все прививки, медосмотры, документы. Я здесь изучал теоретическую, фактическую часть. Подготавливал, записывал везде всё. А она непосредственно всё это делала. В какой-то момент всё сложилось так, что мы взяли подходящие билеты, и она прилетела сюда. (Пивоваров) Разрыв между уехавшими и оставшимися увеличивается?

– Нет, мы наоборот показываем, что здесь реально жить, здесь реально выжить, здесь реально переучиться, сменить работу. – Всё зависит от желания. – Да, от людей. – Мне кажется, да, увеличивается. Я просто по себе наблюдал, по своим знакомым наблюдал. Этот разрыв между тем, когда ты живёшь в России,

И когда ты уехал, он занимает в среднем полгода. Потом ты начинаешь выпадать из повестки. Слышишь издалека то, что доносится. Но реальности это не отвечает. Плюс к тому же начинается какая-то вражда, обвинения. Одни обвиняют: «Ах, вы уехали, вы предатели!» А другие обвиняют: «А, нет, вы остались, вы помогаете, финансируете».

– Разумные люди так не делают, скажем так. (Мухутдинова) Есть тезис, который мы довольно часто слышим от тех людей, которые уехали. Они говорят о том, что люди, продолжающие жить в России, продолжают, во-первых, платить налоги, а во-вторых, они вынуждены молчать. – Я не до конца верю в эту историю с налогами.

Я думаю, что это всё-таки какие-то капли в море. Как мы видим, если Путину что-то нужно, он найдёт на это деньги. Я не думаю, что эти люди сильно ему в этом помогают. Поэтому я не разделяю этот тезис. Что касается молчания. У многих людей, которые остаются в России, или нет финансовых возможности уехать,

Или у них родственники, неважно, какие обстоятельства, любые. Даже если они просто не хотят уезжать, что касается обычных людей, их можно в этом только поддержать. Другой вопрос, наверное, касается лидеров мнений, у которых есть возможности, чтобы уехать, и говорить о том, что война – это плохо. Здесь я, наверное, соглашусь, что для этой категории людей

Важно уехать и говорить со своей аудиторией. (Егоров) Смотрите этот фрагмент из нашего прошлого выпуска о вернувшихся. И тут девушка сейчас будет рассуждать о начинающемся расколе между уехавшими и оставшимися в России. Есть оправдание своего отъезда, что люди просто пишут тебе, что там лучше, и, может быть, тебе тоже стоит попробовать,

Но на самом деле это просто оправдание того, что они уехали. Они просто через тебя подтверждают, что они сделали правильный выбор. Вот эта девушка говорит, что, общаясь, подтверждает свой выбор, что они правильно сделали. Я могу сказать, что оставшись в России мы бы жили, наверное, не хуже, чем здесь.

Мы жили в большой зоне комфорта, у нас была там квартира, машина, дома у всех есть, родители и так далее. Мы жили реально в большом комфорте. Сюда же мы приехали, у нас здесь ничего нет. Мы здесь новые репатрианты, и здесь тяжеловато. – Оправдываем ли мы, что мы сделали правильный выбор?

– Правильный выбор – это нам скажут наши дети. Правильно мы сделали или нет. – Возможно. – Я себя ловил на этом. – Это ужасно! чивать. Я вообще склонен к тому, чтобы себя накручивать. Я сделал свой выбор, да, окей. Я выбор сделал, с ним живу. И мне хочется этот выбор как бы легитимизировать.

Мне хочется перед самим собой сказать: «Я сделал правильный выбор, я уехал. И вы тоже должны были уехать, блин» И поэтому я начинаю это реально раскручивание. Я понимаю, о чем вы говорите сейчас. Но спустя полгода я понял, что так просто делать нельзя. Это неправильно. Это увеличивает этот самый раскол.

Нужно просто успокоиться и принять вещи, как они есть в данном случае. – Вы рассматриваете вариант вернуться в Россию при каких-то обстоятельствах? – Возможно, с другим паспортом. – И совершенно с другой политической обстановкой. – Но не раньше? – Это будет не скоро. Возможно, это будет совсем не скоро,

Когда наш ребёнок уже будет совсем взрослый. Поэтому мы пока это отложили в дальний ящик, что «возможно когда-то», но не надеемся. – Никит, а может так сложиться, что ты снова уедешь из России? – Да, конечно. Я считаю, что в нынешних реалиях можно готовиться ко всему. Есть выражение, от тюрьмы и от суммы не зарекайся,

Не зарекайся от мобилизации, не зарекайся от уголовного преследования. Нет, конечно же. Я здесь ровно то время, пока я здесь могу работать. Я очень сильно дорожу этим. Я не переубеждал ни разу кого-то переехать. Это личный выбор каждого. Поэтому я ещё раз повторюсь. Решение не переезжать более героическое, чем переехать.

Опять же, если человек понимает всё, что происходит.